Политический ландшафт остается тряским, хотя на дно его никто еще не провалился. Ближе всего к краю пропасти Eesti 200, где мало ярких личностей, да и поступков тоже, за исключением самоотверженной деятельности министра образования и науки Кристины Каллас.
На другом краю – Isamaa, чей рейтинг за счет хитроумной тактики Урмаса Рейнсалу вознесся до небес. Кадровый ресурс этой партии незавидный, однако ей не впервые переобуваться в пути, прогибаясь то влево (период IRL), то вправо (период братания с EKRE), поэтому слова ее лидеров о нежелании прислуживать реформистам мало чего стоят.
В последнее время громче зазвучали и голоса соцдемов, обычно предпочитающих оставаться в тени и не лезть на рожон. Правда, вызвано это не ими самими, а обвалом в лагере центристов, ряд видных деятелей которых перешел к ним.
Реформисты в этом угрозы для коалиции пока не видят, хотя как уживутся между собой недавние противники – гадать еще рано. Больше переживаний реформистам доставляют нападки разлагающейся оппозиции и разомлевших СМИ, особенно на их лидера Каю Каллас, кого экс-президент Тоомас Хендрик Ильвес считает лучшим премьер-министром Эстонии послевоенного периода в сфере внешней политики и политики безопасности.
Главный упрек в ее адрес – повышение налогов, от обсуждения чего накануне выборов реформисты уклонились, ибо оно обернулось бы цирком, делающим невозможной стабилизацию финансового положения страны.
Ильвес, кстати, предлагает повысить подоходный налог с 20% не до 22%, а до 24% – был же он в трудные для Эстонии годы (1994–2004) аж 26%, хотя тогдашний уровень жизни и доходов населения с нынешним не сравнить.
Лагерь несогласных
Оппозицию открыто или с оговорками представляют EKRE и центристы, тогда как Isamaa пребывает «в раздумьях».
Положение центристов неоднозначно в том смысле, что их ожидает либо дальнейшая маргинализация, т. е. судьба Народного фронта, либо поиск какой-то причудливой ниши на политической арене. Отец-основатель этой партии Эдгар Сависаар старался представить ее как выразителя интересов менее обеспеченных слоев населения, прежде всего – русскоязычного. Однако при Юри Ратасе от этой «русскоязычности» мало что осталось, так что Михаилу Кылварту, подозреваемому в намерении слепить какую-то «прорусскую партию», сделать это будет ой как нелегко, ибо время таких партий прошло и эта идея уже мало кого привлекает.
Отдельной строкой идет EKRE, пронырливая версия наших когдатошних роялистов. Роялисты были явлением дотрамповской и допутинской эпохи, еще не развращенной безудержной агрессивностью, да и их избиратели были более разборчивыми. EKRE же наголо стрижет всех «недовольных чем-то», благо их в тревожные времена всегда набирается сколько надо. Вопрос лишь в том, насколько долговечны такие времена?
О возможных перестановках
После восстановления независимости Эстонии еще ни разу не было, чтобы одна и та же коалиция продержалась у власти до следующих выборов Рийгикогу. Скорей всего, так будет и на сей раз, поэтому экреиты уверены, что распад коалиции случится еще до выборов Европарламента летом этого года. Не очень, правда, понятно, какой резон соцдемам и тем более Eesti 200 уходить в оппозицию?
Куда реальней присоединение к нынешней коалиции Isamaa, но и тут не все так просто, ибо лукавить эта партия любит и умеет. В то же время такой ход позволил бы сформировать широкую коалицию идеологически близких политических сил и восстановить стабильность в стране.
Уделом центристов в таком случае осталась бы муниципальная власть в Ласнамяэ, Нарве и Кохтла-Ярве, весь Таллинн вряд ли надолго останется вотчиной центристов. Ну а EKRE ожидала бы участь сорняков, выросших на невозделанном политическом поле.
Надоумила же обратиться к этой теме разгромная статья Виктории Ладынской-Кубитс о запущенности нашей политической системы в газете Postimees (20.12.2023). Как бывший член Рийгикогу она своими глазами могла видеть, чем живет наша парламентская демократия, поэтому с грустью вспоминает о временах, когда Рийгикогу занимался вопросами совсем другого уровня: переходом к рыночной экономике, вступлением в ЕС и НАТО, дигитализацией и т. п. , сплачивавшими народ.
Автора настораживает, что, по мнению политиков, все мыслимые перспективные планы давно рассмотрены, поэтому всерьез обсуждать им больше вроде бы нечего – стало быть, можно расслабиться. Это касается и сложностей перехода к единой школе, который часть политиков воспринимает с куда меньшим пониманием, чем их избиратели, начинающие догадываться, что такой переход придаст сплочению общества, а значит, и культуре нашей политической жизни совсем другое измерение.
Именно возросшая понятливость людей, а не россказни политиков, помогает нам освоить этот новый, доступный и нужный всем путь в будущее, до недавних пор казавшийся непроходимым.
