Об этом пишет rus.postimees, отмечая, что в субботу утром известный эстонский журналист и автор злободневных политических комментариев Ахто Лобьякас подтвердил, что был вынужден покинуть место радиоведущего из-за своих критических высказываний. Он прокомментировал ситуацию на своей странице в Facebook (полная цитата):
"Меня не увольняли. Мне дали выбрать между самоцензурой и уходом с работы.
Я вел передачу "О ситуации в государстве" более четырех лет. В те годы, когда правительство возглавляла Партия реформ, на меня как на ведущего ни разу не оказывали давление, независимо от того, насколько острой была моя критика. То же самое я могу сказать и о правительстве Центристской партии.
После выборов что-то изменилось. Начали поступать сигналы, что критика в адрес создаваемой коалиции слишком острая и недопустимо пытается повлиять на политику. Критиковали подбор слов, рекомендовали выбирать интеллигентные эвфемизмы и окольные высказывания. Советовали снизить напор и вместо освещения недостойных лиц и идей сосредоточиться на программе нового правительства. Подчеркивали важность "взвешенности". По логике последнее могло означать лишь то, что расистов, антисемитов и неонацистов следовало искать не только в EKRE, но и в других партиях, а в случае отсутствия таковых - вообще не касаться этой темы.
Когда разговор дошел до того, что мне для моего же душевного здоровья было бы полезно взять паузу на пару месяцев, чтобы у меня не было выгорания, как у господина Х и господина Y, я понял, что конец близко, и откладывать его означает лишь продлевать коллективные мучения всех причастных.
Как бывшему корреспонденту Радио свободная Европа / Радио Свобода, все это казалось мне удручающе знакомым и напоминало о постсоветских и других полусвободных обществах. В государственной журналистике не терпят критические голоса. Никто не оказывает давления непосредственно из злого умысла, но давление существует, и его четкий подтекст заключается в том, что сверху нервничают, и от тех, кто без защиты находятся под властью, ждут сотрудничества и низкого профиля. В молодых демократиях это простой, но скользкий путь, в начале которого стоит самоцензура, а в конце - не что иное, как свободное общество.
Я не могу сказать, почему дела в ERR пошли таким образом. Но я должен сказать одно: когда я читаю длинные тексты председателей совета и правления ERR за последние недели, то в них брезжит желание смягчить напряжение в обществе и свести на нет раскол. Это прекрасно, но не имеет никакого отношения к свободной журналистике как ценности и институции, которую эти люди наняты защищать. Наоборот, в сегодняшних условиях эти тексты можно прочесть как попытку оправдать компромиссы - в пользу власти, за счет журналистики.
Я верю, что здесь кроется и объяснение тому, почему ERR не осмеливается защищать своих людей.
Мой непосредственный начальник, главред "Радио 2" Кристо Раясааре, - которого мне не в чем упрекнуть, - замечает в своем вчерашнем заявлении, что за последние недели я подвергся атаке. "Радио 2" всегда было на моей стороне, но ERR как институция, которую представляет правление, в случае нападок на журналистов занимало либо нейтральную позицию, либо делало уступки нападавшим. Это лишь в малой степени моя проблема как журналиста: в большей мере это проблема Эстонского общественного телерадиовещания и всех его журналистов.
По иронии судьбы за несколько месяцев во мне самом накопилась усталость от все более агрессивной политической повестки. Четыре года - долгий срок, чтобы свежо делать такую передачу, у меня был план уйти в начале июня. Но не успел я это сказать, как продолжение моей работы в передаче сделали для меня невозможным.
Я желаю успеха следующему ведущему (который для гендерного равновесия мог бы быть женского пола). Благодарю Андруса за его огромное терпение, я знаю, что по крайней мере до тех пор, пока он останется на своем месте, в передаче "О ситуации в государстве" будут обсуждать ситуацию в государстве, а не то, выходят ли поезда вовремя или нет.
Я понял, что моя последняя передача выйдет в эфир 2 июня".
