Наташа Кочергина: «Дети справятся, не надо им мешать!»

В начале интервью директор призналась: «Я так волновалась, что руки до сих пор еще трясутся».

– Была ли награда ожидаемым или неожиданным событием?

– Скорее всего, неожиданным. Это стало для меня сюпризом. Когда журналист из Põhjarannik позвонил поздравить, у меня в кабинете уже сидели другие журналисты, которые ждали, когда сообщат о награждении. Я сначала не очень поняла, с чем меня поздравляют. Я только сидела, слушала и толком не могла ничего сказать.

Тридцать лет и четыре года

– Сколько лет вы уже в школе?

– 34.

– Вы родом из Силламяэ?

– Нет. Я до этого жила возле Чудского озера, в Муствеэ. А родилась я вообще в Лууа, это недалеко от Паламузе.

– Откуда и Оскар Лутс?

– Да. И перед школой мы переехали в Муствеэ. Мама у меня – эстонка, папа – русский, но он тоже знает прекрасно эстонский. Дома говорили на обоих языках. С мамой – на эстонском, с папой – на русском или на эстонском.

Училась я в эстонской школе. Окончила школу, поступила в Таллиннский педагогический институт имени Эдуарда Вильде на учителя русского языка и литературы.

– А почему вы выбрали именно эту специальность?

– Тогда казалось, что это… ну, не знаю (смеется)… самый подходящий, что-ли, вариант. Так получилось.

– Какой это был год, помните?

– Да… 1982-й, по-моему. Потому что в 1987‑м я закончила институт. А в 1986‑м году я вышла замуж, и муж работал и жил в Силламяэ. Ну и год я ездила (из Таллинна в Силламяэ. – Прим.авт.), пока учебу не окончила. А когда получила диплом, поехала в город Силламяэ.

В это время в Силламяэ учителей русского языка было много и без меня (смеется), поэтому мне предложили работать учителем эстонского языка в русской школе. И так как у меня два родных языка, русский и эстонский, то это было мне намного легче и проще.

Так я и стала работать учителем эстонского языка. А в 1993 году открыли эстонскую школу в отдельном здании. До этого были эстонские классы в Силламяэской 4‑й школе, это было как бы эстонское отделение. И вот в 1993 году в городе открыли школу, и мне предложили попробовать себя в роли директора.

 

Много детей из русских семей

– Вы сразу согласились?

– Да, хотя была еще молоденькая, и дети были маленькими. Но посоветовалась с семьей и с директором школы, где я работала – Татьяной Николаевной Осипцовой. Она меня тоже поддержала и сказала: «Почему нет? Попробуй!» Так что поддержка была со всех сторон, и я решилась.

– Какими были ваши первые шаги на посту директора эстонской школы?

– Тогда школа была маленькой, в первый год у нас было всего 33 ученика. Располагались мы в здании садика, который немножко переделали под классы. Дети были в основном из эстоноговорящих семей. А затем с каждым годом стало все больше приходить детей из русскоязычных семей, и школа стала расти. Каждый год количество учеников увеличивалось, и в 1999–2000 г.г. уже это здание садика стало маленьким.

Тогда нам сделали пристройку. В 2002 году мы уже въехали в новое здание, и вот с тех времен мы работаем в этой школе.

Но с этой осени мы становимся государственной школой, и в связи с оптимизацией школьной сети города у нас в Силламяэ останутся две школы – Ваналинна и наша. Ваналинна останется в старом городе, а мы перезжаем в микрорайон, в здание гимназии. А гимназисты переезжают в Ida-Viru Kutsekeskus.

Так что в этом году нашей школе исполняется 30 лет. В связи с переездом в ближайшее время нас ждет много работы. Нужно все оборудование смотреть: что оставлять, что менять, что списывать. И, конечно, летом будет много дел.

 

Шаг за шагом

– Вы сказали, что очень много детей стало приходить в эстонскую школу. Как вы думаете, почему?

– У нас еще в 1994 году открылся рядом эстонский садик. И все строилось как бы по кирпичикам, чтобы после эстонского садика можно было пойти к нам в эстонскую школу. Детей из эстонских семей в принципе все же мало было, а сейчас – еще меньше. Ну вот как-то так понемножку и получилось.

– Если детям из русскоязычных семей нужна была поддержка, то как вы и школа помогали им, чтобы им было проще адаптироваться?

– Ну у нас работает группа продленного дня. То есть после окончания уроков они могут еще побыть в школе, сделать там домашние задания и еще пару часов пообщаться с учителем – уже в более свободной форме.

– Вы работали и в русской, и в эстонской школе. В чем разница между ними?

– Я очень мало что помню (смеется). В русской школе я работала два дня в неделю, и дети у меня были еще маленькими. Поэтому я приходила, проводила уроки и спешила домой к детям. Мне некогда было особо вникать в ситуацию. На таких условиях мы и договаривались, что работаю всего два дня. Мне это подходило. Детям тоже. И это было все же достаточно давно.

– Говорят, что многие русские дети после эстонской школы забывают родной язык. Это так?

– Я так не думаю. Очень многие наши дети выбирают в 9-м классе третьим экзаменом русский язык. То есть обязательные экзамены – эстонский и математика, а третий предмет – по выбору. И раз они выбирают русский и достаточно хорошо его сдают, значит, они его не забыли (смеется).

– Как вы думаете, Эстония справится с переходом на эстонский язык обучения?

– (вздыхает) Я думаю, справится. Если это будет последовательный процесс, если ничего опять не изменится. Потому что даже у нас в городе настрой идет, и во всех садиках уже начинают заниматься на эстонском языке. В школе тоже в следующем году будет класс языкового погружения. Готовятся!

Я ничего не знаю про другие города, могу говорить только про наш город. Конечно, никто не говорит, что это будет легко. Сложно и с учителями. Но если делать все спланированно, я думаю, что все будет нормально.

– Интересно получается: в целом учителей по Эстонии не хватает, но в Нарве уже рапортовали, что они укомплектовали школу персоналом. Как так? В чем секрет?

– Ну у нас тоже учителя все есть. К учителям тоже нужен свой подход. Одно дело – объявления в газете. Но, оказывается, очень большую роль играют и личные контакты. Если даже человек просто позвонит и поинтересуется, можно уже как-то с ним поговорить, его позвать хотя бы посмотреть, а там уже решить. До сих пор удавалось уговаривать (смеется). Так что у нас нормально сейчас с учителями.

 

Возможности мотивации

– Если бы вы работали в таллиннской школе, что бы вы сделали, чтобы решить вопрос нехватки учителей?

– (задумывается) Я не знаю возможностей Таллинна. У нас там есть свои плюсы: плюс 30% зарплата, город дает жилплощадь, если надо. И это все можно предложить при собеседовании.

– Сейчас вот говорят, что так как учителей не хватает, то могут в школы прийти люди, у которых нет высшего педагогического, зато есть знание эстонского. Как вы думаете, обязательно ли нужно наличие педагогического образования? Или достаточно, если человек любит детей, знает, как к ним найти подход, знает свой предмет?

– Это очень, конечно, хорошо, если человек любит детей. Но все же надо и педагогическое образование.

Но здесь важны все компоненты. Например, к нам приехала учительница, она полностью соответствовала всем критериям, но не смогла найти контакт с детьми. В итоге не очень долго у нас проработала и уехала.

Так что если у человека на данный момент нет образования, но есть возможность и желание идти учиться, то я думаю, что надо начинать. Идти в магистратуру или пройти хотя бы педагогические курсы… Это все равно надо, пусть и не сразу, но надо. Особенно если видно, что человек с работой справляется, и она ему подходит, то можно и при поступлении предоставить ему особые права.

Просто иногда жаль, если знаешь, что человек учится на специальности, связанной с педагогикой, но он уже наперед знает, что в школе работать не будет, а ему просто магистратуру надо пройти. Я знаю, что такие есть. У них есть свободное время, они хотят получить степень магистра, но в школе работать точно никогда не будут. А тот, кто мог бы и хотел бы работать в школе, из-за этого не сможет закончить свое образование.