«Никто не приходил и не интересовался»
– Что бы вы посоветовали родителям, детям которых предстоит переход на эстонский язык обучения?
– Я не специалист по детям. Как филолог и как мама – я не знаю, что бы я делала сегодня в таком случае. Может быть, искала бы частную школу на родном языке.
Как дети успешно осваивают языки? Если ребенок попадает в группу, где он один говорит на другом языке или где у всех есть одно общее дело. Многие ругают тех, кто говорит, что русская ментальность побеждает, но это правда. Эстонские дети более тихие, спокойные, а русские дети более активные, они берут инициативу в свои руки. В советское время практически все эстонцы говорили по-русски, а сколько русских заговорило по-эстонски? Практически никто. Так что я не думаю, что такое совмещение принесет пользу тем и другим.
– Многие ваши выпускники выражают сожаление, что вашу методику не взяли на вооружение школы. Годится ли она для школ?
– Годится, конечно. Только нужно смотреть за уровнем. Например, в пятом классе мы говорим об этом, в восьмом о том. Как любой предмет, идешь вперед, углубляясь.
– А не было попыток обучать школьников по вашему методу, хотя бы экспериментально? К вам не приходили с такими идеями?
– Никто никогда не интересовался, почему Школа была такая популярная, почему моя методика такая успешная. Из Министерства образования никто не спрашивал, что, мол, вы такое делаете, почему люди так довольны результатами.
– Вы хотели бы принять участие в разработке методик, учебников для обучения эстонскому языку для школьников?
– Сейчас я уже за это не взялась бы. Я на пенсии и преподаю в свое удовольствие. Интереснее была бы, наверное, подготовка преподавателей. Особенность моего ума состоит в том, что постоянно ищу логические связи: смотрю – что откуда берется. Когда меня человек спрашивает – почему, я должна докопаться и сама понять – почему.
Учебник не главное. Главное – понимать, что и как ты делаешь. В этом была разница между преподавателями моей школы – в отличие от старых учителей, кто прошел со мной весь путь и видел, как строилась методика, получившие «готовый пакет» и не особо вникавшие молодые не добивались таких же хороших результатов.
– Многие предпочитают видеть в качестве учителя носителя языка. Можно ли выучить язык до уровня носителя?
– Я сама не родилась с эстонским языком, и филолог я английский, а не эстонский… Есть люди очень способные, а есть и не очень восприимчивые. Я вижу по моим ученикам: кто-то хватает на лету – «а, понял, раз тут так, то и там тоже так», а есть люди, которые никаких логических связей не видят.
– Об эстонском языке часто говорят, что он один из сложнейших языков если не мира, то Европы.
– Этот миф очень красив, конечно, но правда в том, что этот язык уникальный. Больше таких языков нет. Нельзя уцепиться за английский, и даже финский не помогает. В какой-то исторический момент финский и эстонский разошлись – и у эстонского возникли совершенно новые, неожиданные ситуации, из которых надо было выкручиваться. Поэтому эстонский язык уникален. Это не я придумала, это писал академик Пауль Аристэ, и это я нашла в его работах 1050-х годов. Второго такого нет, так как нет такого языка, где и грамматика, и лексика, и вообще все было бы построено на звуке. Другие языки устроены по-другому.
В эстонском практически нет приставок, мало предлогов, все это результат того необычного поворота языка. Эстонский язык стал терять слоги, слова стали укорачиваться, и когда они укоротились дальше некуда, надо было что-то с этим делать – и тогда начал развиваться звук. Во многих языках есть краткий и долгий звуки, нет проблем, любой слышит разницу между коротким и долгим звуком. А в эстонском есть краткий, долгий и сверхдолгий. Такое есть еще в саамском, но саамский нам вряд ли поможет. Поэтому эстонский язык необычный.
Очень большую работу проделали ученые в прошлом веке, когда Институт языка начал упорядочивать язык, и это привело к тому, что эстонский язык стал очень стройным. Если вы понимаете, как он выстроен, вы освоите его в очень короткое время. Но если вам не объясняют, а говорят – о да, самый сложный язык в мире, вообще ничего не понятно – человек приходит в ужас и думает: нет, я этого никогда не осилю. Если же рационально эту языковую систему разложить, то все становится простым и понятным.
– А можно ли надеяться, что однажды в книжном магазине появится ваш учебник, в котором именно так – понятно и просто – будет все разложено?
– Учебник – не для пятого класса средней школы, а серьезный учебник по грамматике, где четко показаны все связи в языке, которые прежде всего нужно усвоить преподавателю, которые сплетаются и расплетаются, как ниточки, – вот о создании такого учебника я думала.
Я делала однажды такую попытку, обратилась в издательство. Мне предложили найти деньги на его издание. Но искать деньги я не умею и планов таких у меня нет. Рукописей у меня штук шесть лежит, и я довольна, что ни одну из них не опубликовала, потому что каждый раз смотрю и думаю, ой, вот это надо было по-другому, это глупости. Я постепенно двигаюсь вперед. Сейчас, по большому счету, осмелюсь сказать, почти все я расковыряла.
– То есть у вас в столе уже сейчас есть волшебный учебник со всеми секретами эстонского языка, со всеми ключами, но мы его не увидим?
– Я думаю, что вы его не увидите. Потому что я не буду ходить и кланяться, уговаривать кого-то посмотреть, какая я молодец, уже 50 лет как молодец…
Почему еще у меня не складывается с учебником – я говорила, что у меня объемное видение, я вижу, как все детали двигаются и взаимодействуют меду собой, и я могу показать это в видео на канале. А на бумагу это плохо ложится. Это не значит, что этого нельзя сделать, но для этого действительно должен быть серьезный запрос на новый подход к эстонскому языку.
2/2 
