– Почему вы выбрали именно профессию повара?
– Моя мама мечтала стать поваром, но ее мама, то есть – моя бабушка, ее не отпустила. Тогда они жили в Украине, и на учебу нужно было ехать в Киев. Поэтому реализацию своей мечты она доверила мне. И я уже лет в 5 знала, что стану либо таксистом, либо поваром.
Можно сказать, что я самородок, так как, если говорить об учебе на повара, я окончила всего лишь курсы в ТЕКО у нас в Таллинне, которые длились три месяца. После этого я сразу пошла работать и опыта набиралась уже в разных ресторанах Эстонии и Норвегии.
Прошла кастинг на границе
– Как возникла идея отправить заявку на кастинг? Ведь конкурс огромный.
– Идея зародилась уже давно. Лет 10 назад я работала с девочкой, которая участвовала в проекте «Адская кухня». Этот проект вышел еще задолго до Ивлева. Тогда его вел другой шеф.
Поговорив с ней, я стала мечтать тоже принять в нем участие, но что-то меня тогда остановило. Скорее всего, я была не готова.
А в прошлом году я отдыхала в башкирской деревеньке, и от нечего делать начала смотреть второй сезон «Адского шефа». Смотрю, а там Кристина участвует (Кристина Денисова – участница второго сезона «АШ» из Эстонии – прим. ред.). И думаю – Алла, а почему бы и нет?
По пути домой в Таллинн я остановилась в Питере и подала заявку на шоу на третий сезон. Вернувшись в Эстонию, я продолжила работать и уже даже забыла, что подавала заявку. А через несколько месяцев, в какой-то выходной, я получила письмо от кастинг-группы, в котором было сказано, что я отобрана во второй тур кастинга, и мне нужно сделать видео-визитку.
Отправила. И опять какое-то время была тишина. Потом пришло сообщение, что и тут я прошла, и меня приглашают в третий тур. Для этого нужно было привезти в Москву свое блюдо.
– Как это возможно, учитывая ситуацию на границе? Да и вообще нереально довезти блюдо до Москвы, чтобы оно не испортилось.
– Да, организаторы тоже это понимали. Поэтому именно мне разрешили пройти кастинг онлайн. Как раз на следующий день я должна была ехать в Питер. Я приготовила свое блюдо, и вместе с ним поехала пересекать границу.
– Что за блюдо?
– Свиной живот с орзотто под мясным соусом с грибами. Я украсила тарелку и прямо с этой тарелкой на автобусе поехала в Нарву. Отстояла очередь и перешла границу. Выглядела я максимально странно, конечно.
– Неужели на границе вас пропустили с мясным блюдом?
– Да. Пограничники сначала опешили. Спросили, куда я с этой тарелкой иду. Я объяснила, что блюдо нужно для кастинга. Они поулыбались и пропустили. То есть можно считать, что кастинг я прошла на границе.
Со мной по видеомосту связались организаторы, и я презентовала свое блюдо прямо на улице. Вокруг люди ходят, а я прохожу кастинг с тарелкой.
Отобрали телефоны
– Вам сразу сказали, что вы приняты?
– Нет, прошло еще время. Только в апреле мне сообщили, что я прошла все туры кастинга. Тогда же я узнала дату вылета, но даже не представляла, куда придется лететь.
Я сразу сказала, что у меня – эстонское гражданство, чтобы организаторам было проще. Уже перед самым вылетом мне прислали на подпись документ о соглашении, и сразу после этого – билеты.
Билеты мне прислали 11 мая, а вылет в Дубай – уже 12 мая. Первую серию снимали в Дубае.
Многие зрители в комментариях писали, что, мол, это все вранье, и съемки проводят в какой-то российской деревне. Но это был и вправду Дубай. 90% участников вообще никогда не были за границей, а тут – сразу Дубай.
– Вы прилетели. Что было дальше? Сразу начались съемки?
– Я прилетела в Дубай 12-го числа вместе с тремя участниками, а кто-то из участников уже был там. Мы ехали до отеля в одной машине, но нам сразу поставили условие, что мы не должны между собой общаться.
– Почему?
– Наверное, чтобы сохранить интригу. Поэтому вечер в отеле мы провели молча. Потом приехали продюсер шоу, режиссеры и главный редактор. Нам немного рассказали о шоу и предупредили, что на следующий день подъем – в 3 часа утра, а в 3:30 – уже выезд.
Телефоны у нас отобрали. Как нам объяснили, раньше уже были ситуации, когда участники «сливали» геолокации, постили фотографии и т. д. Этого делать категорически нельзя.
С утра мы проснулись в полной темноте, и нас повезли в пустыню. Ох, восход солнца в пустыне – это что-то. Я никогда в своей жизни такого не видела. И не было возможности даже сделать фото, поэтому та красота осталась запечатлена исключительно в памяти. Это было шикарно.
Два выходных подряд – роскошь
– Шоу еще продолжается. Вы знаете, кто победит?
– Да. Мы же отсняли финал, в котором я тоже принимала участие.
– Расскажете? Или за разглашение грозит какой-то штраф?
– Конечно. Грозят санкции, причем – немаленькие. Но даже если не брать эти санкции в учет, если я расскажу – то попросту смотреть дальше будет неинтересно.
– Каждая новая серия выходит раз в неделю и идет почти 3 часа. Одну серию снимают за один день?
– Нет. Дубай, например, снимали три дня. Первый день – это было первое испытание, когда мы бегали по пустыне.
Второй день – испытание в помещении. И третий день – это когда мы все такие красивые гуляли по Дубаю.
В Москве – чуть подольше. И хорошо, если давали хотя бы два выходных подряд.
– Где вы жили в Москве? В проекте показано, что вы жили все вместе. Это на самом деле так, или просто картинка для «остроты»?
– Нет, это не картинка. Мы действительно жили в «расположении». Специально для съемок был построен павильон, и мы в нем жили. Никакого обмана нет.
И нет никакого сценария. Нам никто не подсказывал, что делать, что и как говорить. Поэтому все эмоции, ссоры и отношения на шоу – абсолютно искренние и настоящие. Очень сложно находиться 24/7 с разными людьми, которых ты совершенно не знаешь и у которых огромные амбиции.
Ведь почти все участники – шеф-повара, су-шефы и профессионалы. И каждый понимает, что его выбрали среди тысяч кандидатов. Естественно, все характеры разные, но каждый ощущает себя избранным. И по телевизору показывают лишь маленькую часть ссор, на самом деле их было намного больше.
– Что для вас было самым сложным?
– Не то чтобы сложно, но кое-что было обидно. На одном из испытаний я приготовила блюдо, при котором техническое задание было полностью выполнено. Ивлев его попробовал, и все вместе, и по раздельности. И потом сказал, что, мол, не понял какую-то идею. Поставил мне «двойку», с которой я не согласна до сих пор.
Человек настроения
– Расскажите об Ивлеве. Он действительно такой крутой повар или все-таки больше шоумен?
– Ну, то, что он сделал себе такое громкое имя, уже говорит о том, что он неплох. Но, по моему мнению, сейчас он все же – больше шоумен.
Если отслеживать все передачи «Адского шефа», то можно заметить, что задания там стали приблизительно одинаковые. Если в ранних передачах задания были разные, то в этом сезоне они все похожие.
– Согласны ли вы с его оценками блюд? Мне кажется, что большую роль здесь играет именно вкусовщина. Судя по передаче, Ивлеву нравится все соленое и перченое.
– Да, это его субъективная оценка. Например, он не любит в блюдах апельсины. Хотя, например, с уткой апельсин очень хорошо сочетается. Несмотря на это Ивлев может разнести такое блюдо в пух и прах, просто потому что ему лично это не нравится.
Также Ивлев не любит гребешка – ни в каком виде. Ты можешь из кожи вон вылезти и приготовить суперского гребешка, но он в любом случае «не зайдет» Ивлеву.
– Что скажете об уже ставшем «фишкой» Ивлева бросании тарелок?
– В жизни, конечно, он более спокойный. Это делается больше для шоу. В конце концов, передача называется не просто «Шеф», а «Адский Шеф». Надо соответствовать, чтобы показать, насколько все непросто для поваров.
Если вы заметили, то в этом году и Рэмбо (повар Александр Пушков – прим. ред.) начал тарелками кидаться. Это – их личная инициатива и исключительно импровизация.
Не нужно забывать, что это – реалити-шоу, где нужно создавать какие-то острые и конфликтные ситуации. Нам и телефон-то давали один раз в четыре дня на два часа, чтобы мы не расслаблялись. Потому что, когда нам давали телефоны, наступала полнейшая тишина. А как только их забирали, то снова сразу начиналось какое-то движение, и люди общались между собой.
Ведь зрителю будет неинтересно смотреть, если мы просто придем к шефу, сдадим свои блюда и получим оценку. Обязательно должны быть «экшн», конфликты и трансляция личных отношений.
– Вы общались с Константином Ивлевым вне камер? Относится ли он к участникам по-отечески или больше сухо, по-деловому?
– У нас не было каких-то личных контактов. В-основном, мы его видели утром, когда он приходил, и уже непосредственно на съемках. Но уже с утра по нему было видно, хорошее у него настроение или нет.
Если плохое, то все понимали сразу, что полетят «двойки» и «тройки». Если Ивлев приходил в хорошем настроении, то было понятно, что съемки пройдут легко. Тогда можно было особенно не нервничать, что сегодня нам «прилетит».
Ивлев – яркий пример человека настроения. Но, собственно, это нормально. Ведь, в принципе, мы все – люди настроения. Вот, например, я сегодня проснулась, и меня все бесит. А это особенно чувствуется, когда 11 девочек живут в одной комнате. У кого-то ретроградный Меркурий, у кого-то – Луна в Венере, и это ужасно. Мы и кухню делили одну на всех, и спальню, которая была около 14–15 кв. м.
Дружба и конфликты
– Подружились ли вы с кем-то по-настоящему на проекте?
– С Риммой. После проекта мы с ней общаемся каждый день. Общаемся и с Юлей. Каждый раз встречаемся, когда я приезжаю в Питер. В шоу ее показали почему-то каким-то стервозным человеком, хотя это – совершенно не так. Она просто очень прямолинейная – говорит то, что и думает.
– А что скажете про Раису Захаровну? У вас ведь произошел серьезный конфликт.
– Да, Раиса – очень яркий персонаж. И как раз ее организаторы шоу преподнесли как добродушного и душевного человека. Но там тоже очень много своих тараканов.
Конфликт же не случается на пустом месте, он назревал у нас уже давно. Уже в пятой серии можно заметить нашу неприязнь друг к другу. Раиса – человек со сложным характером.
Сценария никакого не было, и ссорились мы по-настоящему. И есть такие персонажи, которых обязательно нужно показать, потому что людям будет интереснее смотреть. Единственное, что когда мы снимали синхроны, то редакторы несколько подначивали нас, мол, не держи все в себе, а говори, что думаешь. Одним словом, немного нас подталкивали к откровениям.
А мне даже сказали отдельно: «Алла, не надо ничего сочинять. Говори, как есть. Когда ты начинаешь говорить неправду, это очень заметно на экране».
– А Рэмбо? С ним тоже не было более близких контактов? Кажется, что он как-то больше «приближен к народу».
– И с Рэмбо, и с Женей (Евгений Портнов – прим. ред.) было побольше контактов. Мы с ними общались в промежутках между заданиями. На это было буквально 5–10 минут.
Они нас направляли и давали какие-то советы. Не всегда, конечно, правильные, которые тебе подходят, но тем не менее.
– Какие общие ощущения от съемок?
– На программе ты находишься в постоянном стрессе. Плюс абсолютная потеря самооценки. Ощущение, что ты как будто забыл все свои поварские навыки. И этот стресс очень мешает соображать.
В своих глазах я выглядела самым тупым человеком на планете.
Еда улетала в помойку
– Что вы сами ели на проекте? Оставались ли силы готовить для себя?
– Мы делали заказ продуктов на 2–3 дня, и из них готовили. Яркое воспоминание – как Никита приготовил для нас обалденные говяжьи ребра. Он возился с ними часов 5, и к ребрам еще сделал какой-то соус-барбекю в азиатском стиле.
Раиса Захаровна всегда готовила нам бутерброды на выездные мероприятия. Были и «бомж-пакеты» (лапша быстрого приготовления), куда же без них.
Один раз заказали себе готовую гриль-курицу. И с ужинов порой забирали себе оставшуюся еду. Однажды даже ели фуа-гра и утиную вырезку.
– Как отбирали гостей, которые приходили на финальный ужин?
– Я точно не знаю, но вроде они тоже подавали заявки. Кстати, они тоже подписывали контракт о неразглашении.
Но все эти люди сразу были предупреждены, что они могут уйти домой голодными. И чаще всего это было именно так.
– В некоторых сериях видно, как целый поддон с неправильно, по мнению шефа Ивлева, приготовленной едой попросту летит в помойку. Неужели такую «бракованную» еду нельзя было доесть даже участникам?
– То, что улетело в помойку, действительно улетело в помойку. Но у меня был один момент, когда я сделала тартары, и у нас осталось, по-моему, два тартара, а шеф уже закрыл кухню – мол, через час ждет номинантов на вылет.
И я эти два тартара вытащила в наше расположение, где мы спали. Даже в сериях можно заметить, что если мы успеваем, то что-то пытаемся урвать из еды. Ну и опять же, на шоу персонала около 100 человек, и все хотят есть. Так что что-то из еды оставалось, конечно.
– Что вам шоу дало в плане опыта? Есть ли что-то новое, чему вы научились?
– Я пришла на шоу, уже будучи опытным поваром, с большим багажом знаний. Я много где работала – и в Эстонии, и в Норвегии. Также сама изучала многое. Но все знания как будто улетучились из-за стресса. И только сейчас, спустя 3–4 месяца, я начала вспоминать, что что-то умею.
На шоу я старалась готовить все, используя свои знания и технологии. Например, в 11-й серии мне предстояло покрасить осьминогов, и мне нужно было сделать краску. Кто-то тупо использовал красители, а я решила выбрать краски натурального происхождения. Например, цвет ультрамарин я получила из черного чая матча.
О перспективах подобного шоу в Эстонии
– Как вы думаете, если сделать у нас в Эстонии аналог такого шоу, оно было бы популярным?
– Нет. Во-первых, потому что Эстония по сравнению с Россией – безумно маленькая страна. Все, можно сказать, друг друга знают. И если поварам «с именем» попросту нет смысла идти на такое шоу и что-то доказывать, то у малоизвестных кулинаров существует огромный риск испортить себе репутацию. Одним словом – «облажаешься» на шоу, и потом в твой ресторан будет не привлечь клиентов.
Поварской мир – очень маленький, особенно если говорить о странах Балтии. Ведь люди в основном верят тому, что видят по телевизору. Мне, например, очень много «хейта» прилетело за контейнер, брошенный в сторону Раисы Захаровны. То есть в передаче меня выставили некой скандалисткой. За это многие до сих пор меня ненавидят.
А если говорить о кулинарии, то малейшая ошибка в передаче, особенно в рамках Эстонии, может надолго испортить твою репутацию как повара.
– Ваши планы на ближайшее будущее. Останетесь в Эстонии?
– Я уже три месяца ищу работу, но не могу найти. Повара, на удивление, не требуются. Либо не хотят платить, а у меня – свои предпочтения по зарплате. Не хочется работать в какой-нибудь «шашлычке», где грязь и некачественная еда. У нас такие есть, к сожалению.
Но, кстати, если сравнивать Таллинн с Петербургом или даже Москвой, то у нас гораздо лучше и качество, и сервис. В России они используют минимум своих возможностей для развития бизнеса.
– Не хотите открыть свой ресторан?
– Конечно, хочу. Но для этого у меня есть все, кроме денег (смеется).
– Что вы поставите на новогодний стол?
– У нас обычно – самый традиционный стол: оливье, селедка под шубой, мясо по-французски. Секретов нет. Только заправку для оливье я делаю самостоятельно. Это – смесь майонеза, горчицы и сметаны.
И нарезка обязательно должна быть однородной. Не должно быть такого, что, например, огурец ты порубил очень мелко, а горошек – крупный. В этом вопросе я солидарна с Ивлевым.
– Что вы пожелаете читателям «МК-Эстонии»?
– Быть добрыми, не поддаваться на провокации и верить, что 2025 год будет непременно лучше, чем 2024-й.
