В 2019/2020 учебном году в школах с эстонским языком обучения, по данным EHIS, обучалось 4 114 учеников, чей родной язык отличается от языка обучения (EHIS – Инфосистема образования Эстонии, содержит данные обо всех учащихся и студентах, обучающихся в Эстонской Республике).
Для кого-то решение отдать ребенка в другую языковую среду было частью стратегии, направленной на интеграцию ребенка в эстоноязычную среду, что в итоге должно дать ребенку лучший старт в жизни, для кого-то это – вынужденная мера, как, например, в случае, когда поблизости школ с русским языком обучения не осталось. Причины могут быть разные, у каждого свои. И переживания по этому поводу тоже – у каждого свои. Как и результаты.
«Это все-таки было хорошо»
Марина Петрова (имя изменено, настоящее редакции известно. – Прим. ред.) рассказала том, какой опыт был у нее, отдавшей сына в эстонскую школу после эстонского садика.
«Нам очень повезло с эстонским детским садом, и казалось, что и в школе не должно быть проблем. Но когда сын пошел в школу, я поняла, что все будет несколько иначе. Когда я ходила на собрания, всегда сквозило особое отношение, например, при вспышке педикулеза звучало «русские дети принесли вшей». Учительница пугала русской школой: плохо себя ведешь, плохо отвечаешь – пойдешь в русскую школу, и т. п. Мой сын прилежно учился, участвовал в мероприятиях, но это отношение чувствовалось… Русский язык был просто запрещен. Однажды в школе появился мальчик англоязычный, не говорящий по-эстонски, и это был совсем другой антураж. Учительница распиналась перед ним, побуждала всех говорить по-английски, а вот по-русски говорить было нельзя.
Однажды я услышала от директора школы фразу: «У нас русские дети – козлы отпущения», и это выбило у меня почву из-под ног.
Это был 2006 год. А в 2007 году случилась Бронзовая ночь, и моему ребенку в его 8 лет пришлось каким-то образом отвечать за происходящее, но в целом все закончилось мирно. Он хорошо учился, в школе у него были друзья, я не замечала у него дискомфорта на национальной почве. Был, правда, период, когда он стеснялся своей русской семьи, запрещал мне говорить с ним по-русски при друзьях, и это было очень больно. Конечно, со временем он принял и себя, и нас, понял, что стесняться того, что мы русские, не нужно.
Мой сын уже вырос и не считает, что трения на национальной или языковой почве нанесли ему какую-то значительную травму, но я, взрослый человек, все вышеперечисленные вещи видела и запомнила. Я ему говорила, давай сменим школу, он отвечал – да нет, мама, все не так трагично, как ты это видишь. И если я сегодня спрашиваю его, не жалеет ли он, что окончил именно эстонскую школу, он отвечает – в общем и целом, это все-таки было хорошо».
Сквозь слезы – к золотой медали
Регина Березовская – студентка Тартуского университета. В школе с эстонским языком обучения она была единственной иноязычной в классе. Как это было, рассказала она сама:
«Родители хотели, чтобы я окончила школу с хорошим знанием эстонского, и из русской школы перевели меня в эстонскую. Я должна была идти в третий класс, но меня перевели обратно во второй (то есть оставили на второй год) из-за незнания эстонского. Учителя посчитали, что так мне будет легче. Но я практически ничего не понимала и не могла сказать. Помню, как в первый день учебы меня попросили встать и представиться, и я сказала: «Mina nimi on Regina».
Было трудно понимать как учебники и учителей, так и одноклассников. Я плакала, потому что мне постоянно казалось, что обсуждают меня, смеются надо мной. Когда я стала постарше и начала лучше понимать язык, появился буллинг, некоторые одноклассники высмеивали мои ошибки и акцент. Из-за этого я много лет, когда приходилось говорить на эстонском, боялась сказать что-то неправильно.
В классе была наполовину русская девочка, но классная руководительница запрещала говорить нам по-русски, чтобы я быстрее адаптировалась к эстонскому. Эта девочка ушла после 4-го класса, и не осталось никого, с кем можно было бы общаться на русском. Мне повезло, я сдружилась с другой одноклассницей-эстонкой, она мне помогала с учебой, исправляла ошибки, пыталась объяснить, как говорить правильно. И хоть с окончания основной школы прошло 6 лет, мы старым классом все равно иногда встречаемся, с некоторыми я поддерживаю теплые отношения.
И все же меня не покидает чувство, что если бы я осталась в русской школе, мои социальные навыки были бы лучше и старых друзей было бы больше, в этом плане жалко, что я перешла в эстонскую школу. Но, учитывая, что я окончила гимназию с золотой медалью и поступила в университет учиться на провизора, все же хорошо, что все сложилось так, как сложилось. В сухом остатке я ни о чем не жалею».
«Мне не нужен репетитор»
Тринадцатилетний Артур М. ходит в седьмой класс. То, что он учится в эстонской школе, ему очень нравится:
«У меня была няня-эстонка. Поэтому мне в школе не было трудно. То, что я говорю на двух языках, мне с самого начала очень помогало – я мог играть с любой компанией во дворе или даже сразу с двумя компаниями и быть переводчиком, мне было все равно, с каким переводом идут мультики в кино. Было смешно, когда ребята спрашивали про неприличное на чужом языке: а как у них это называется? Поскольку у меня были друзья из русских школ, я знаю, что они там проходят, и в эстонской школе программа интереснее. Например, русские друзья завидовали, что у нас в программе «Гарри Поттер». А еще хорошо, что мне не нужен репетитор по языку. У русских друзей почти у каждого есть дополнительные уроки по эстонскому».
Алена Пушко (имя изменено, настоящее редакции известно. – Прим. ред.): «Мы решили, что наши дети будут ходить в эстонскую школу, и отдали сначала старшую дочь, а потом сына, в маленькую школу за пределами Таллинна. Дочка влилась быстро, у нее отличная память и чутье к языкам, она очень быстро овладела эстонским, и по английскому и немецкому у нее тоже высшие оценки. Конечно, сначала не обошлось без трений, но она все преодолела, главное, учеба дается ей легко. С сыном все было намного сложнее. Он замкнулся и не хотел говорить вообще, ни с нами, ни с одноклассниками, ни по-русски, ни тем более по-эстонски, не мог ни писать, ни читать. Одноклассники дразнили его, он плакал и чувствовал себя несчастным, и нам пришлось перевести ребенка в русскую школу, хотя это и далеко от дома, и учителя были к нему добры».
«Обычно они очень мотивированы»
О своей работе со школьниками, чей родной язык русский, рассказала учительница Кармен Кисель, Гимназия Куристику:
«Поскольку я работаю в основном со старшеклассниками, особых сложностей в работе с русскими школьниками нет. Проучившиеся всю основную школу в эстоноязычной школе к этому времени приобретают надлежащие языковые навыки. Но бывает, что к нам в гимназию приходят ученики из русских основных школ, например, в прошлом году у нас была девочка из Нарвы. Обычно они очень мотивированы, и их языковые навыки очень быстро значительно улучшаются с практикой.
У меня были трудности с родителями. Есть много родителей, которые совсем не говорят по-эстонски или понимают только то, о чем им говорят, но не могут говорить сами, с ними сложно общаться. В большинстве случаев я стараюсь говорить по-русски, в более сложных случаях мы использовали переводчика.
Конечно, у детей с неродным эстонским условия особые – в первом классе они проходят дополнительную языковую подготовку, они также участвуют в работе интеграционного кружка.
В этом году можно будет предложить дополнительное изучение языка многоязычным учащимся посредством участия в пилотном проекте «Профессиональный учитель эстонского языка в основной школе», в рамках которого в нашу команду были добавлены два учителя эстонского языка, которые будут обучать русскоязычных детей I школьной ступени в небольших группах.
В этом году к 6-м классам прибавилось 5 новых учеников из классов погружения в русских школах, после окончания начальной школы довольно много русскоязычных учеников хотят перейти в эстонскую школу. Время на адаптацию варьируется в зависимости от ранее существовавших языковых навыков ребенка, от того, насколько родитель занимался с ребенком или предоставил ему или ей дополнительные языковые навыки. Были случаи, когда у ребенка возникал стресс, потому что материал уже очень сложен на II–III школьной ступени, если ребенок вообще не говорит на языке вначале, возникают трудности в понимании предмета. В 1-м классе таких проблем меньше, здесь много поддержки для развития первоначальных навыков эстонского языка.
В нашей школе около 35% учеников из русскоязычных семей. Это означает, что такие дети не чувствуют себя дискриминированными по признаку родного языка и находят друзей так же легко, как дети с эстонским домашним языком. А застенчивость – характерная черта ребенка, в реакции или поддержке такого ребенка мы не видим никакой связи с родным языком ребенка, школьные психологи готовы помочь и поддержать каждого ученика».
Помощь всегда придет
Родителей, которые стремятся отдать своего ребенка в эстонскую школу, особенно в местах компактного проживания русскоязычных, часто беспокоит, для всех ли найдется место и не получится ли так, что ребенку откажут в приеме в школу, потому что превышено допустимое количество иноязычных учеников в классе. Главный специалист отдела организации образования Минобразования Аннике Соодла отвечает:
– Количество учеников в классе, чей родной язык не является языком обучения, не регулируется, но регулируется заполняемость класса (обычно в классе 24 ученика, но по предложению директора школы и с согласия попечительского совета администрация школы может изменить это). Так что беспокоиться не стоит – никакой квоты нет.
Существуют ли особые условия для этих детей, или ребенок, говорящий на ином языке, находится на равных с другими детьми с первого дня?
– В отношении родного языка нет особых условий. Однако существует общий принцип, согласно которому обучение должно строиться в соответствии с потребностями учащегося. Задача учителей – следить за развитием ученика и справляться с ним в школе, а также корректировать обучение в соответствии с его потребностями, среди прочего важно учитывать особенности восприятия и мыслительного процесса ученика, его способностей, языковые, культурные и семейные особенности. Если в результате корректировки учебная нагрузка на учащегося становится слишком большой и становится ясно, что продолжать ее нецелесообразно, то можно подготовить индивидуальный учебный план. Есть и другие способы более гибкой организации обучения. Например, если ученик, владеющий вторым родным языком, учился в школе с эстонским языком обучения менее шести лет, то ему можно организовать преподавание эстонского языка как второго.
Школьные проблемы таких учеников могут быть не всегда связаны с родным языком, отличным от языка обучения, поэтому стоит рассматривать каждый случай индивидуально. Если языковые навыки ребенка недостаточны, ему или ей может быть предложена дополнительная поддержка.
Помощь приходит в первую очередь от школы, потому что, как уже было сказано, именно школа должна оказывать поддержку ученику и адаптировать обучение по мере необходимости. Общенациональные центры Rajaleidja и Дома эстонского языка в Таллинне и Нарве предлагают консультации родителям. Департамент образования и молодежи предлагает консультации и обучение.
«Если там плохо, что я там делаю?»
Психотерапевт Анна Сепп полагает, что родители ребенка, учащегося на неродном языке, могут оказать ему как колоссальную помощь, так и нанести не менее значительный вред:
«Главное, что должны помнить родители, чьи дети ходят в эстонские школы, – никогда не надо дома обсуждать эстонскую школу, учителей и эстонцев вообще в негативном ключе. Что бы ни происходило, как бы ни отличалась методика от привычной вам, воздержитесь от критики. Этим создается диссонанс – ребенок не может понять, если там все так плохо, то что я там делаю? Этим вы психику ребенку просто сломаете.
По словам специалиста, только эмоциональный комфорт ребенка может привести к успеху. Если ребенок все время напряжен, он не сможет запоминать, понимать, словом, хорошо учиться. Изучая что-то новое даже на родном языке, не все удается понять с первого раза. Учась на чужом языке, который при этом еще и слабо знаешь, невозможно сразу стать отличником. Поэтому ребенок нервничает, он может начать капризничать, грызть ногти, прятать учебники, придумывать болезни, чтобы пропустить школьный день, и т. д. Родители должны понять причины такого поведения и не ругать за это. Ребенку нужна защита, понимание и любовь, а не выговоры и не наказания. А еще, говорит психотерапевт, лучшая мотивация для ребенка – пример родителей. Если родители не перестают учиться в любом возрасте и делают это с удовольствием (в том числе – учат языки!), то и ребенок будет воспринимать учебу как радость, а не тяжкий и неприятный труд.
Статья целиком опубликована только в печатной версии газеты.
Подписку на газету можно оформить здесь.
