Ситуация кардинально изменилась в 1888 году с принятием Закона об охране леса, который давал государству право надзора за вырубками, в случае истощительной вырубки назначались денежные штрафы и запреты на вырубку, которые могли действовать десятилетиями, применялись меры по принудительной посадке леса и т. д.
Основные леса до середины века принадлежали имениям, владельцем леса было и государство, церкви, различные корпоративные организации. Следующие важные изменения произошли во второй половине XIX века.
В первую очередь, это появление принципа владения малыми лесами в процессе выкупа хуторов в полную собственность. В 1860-х годах стала возможной свободная купля-продажа рыцарских имений, вследствие чего круг владельцев леса расширился, как и их социальный состав. В этот круг вошли промышленные предприятия, а в начале нового столетия – банки. По данным кадастра, до образования Эстонской Республики 72% лесных угодий отошло частным имениям (здесь учтены также арендуемые хутора при имениях), следующими крупнейшими владельцами были хутора и государство.
Структуру лесных владений Эстонской Республики установил Закон о земле 1919 года. Согласно закону, рыцарские имения подлежали национализации независимо от национальности их владельцев (среди которых было также довольно много эстонцев), и государство, таким образом, стало крупнейшим собственником леса.
В 1930 году государству принадлежало 80% внесенных в кадастр лесов, большей частью которых управляла государственная лесная организация.
В меньшей степени лесными угодьями – т. н. государственными лесами особого назначения – управляли различные министерства. Это касалось и лесов Тартуского университета.
Хуторам принадлежало 17% внесенных в кадастр лесов, далее шли города и прочие частные владельцы (т. н. промышленные предприятия). К 1940 году доля кадастровых лесов при хуторах увеличилась примерно до 21% – в первую очередь, за счет государственных лесов. Если же учитывать все реальные лесные земли, в том числе луговые и пастбищные леса, а также землю под кустарниками, то нашим хуторам принадлежало, по сути, уже 50%, а государству 49%.
В советский период единственным владельцем лесов было государство, а управляющими в основном были государственная лесоводческая организация и коллективные хозяйства. Заметной была также доля т. н. армейских лесов.
Лес уходящий и возвращающийся
Сегодня в Эстонии больше лесов, чем было на протяжении нескольких веков. Основной причиной уменьшения доли леса у нас исторически считается истощительная рубка, хотя куда важнее в этом контексте, разумеется, рост населения и связанное с этим увеличение доли сельскохозяйственных земель. Только в 1888 году законом об охране леса попытались ограничить или хотя бы регламентировать происходящее с помощью обоснованных ходатайств.
Озабоченность сокращением количества лесов и их разорением просматривается уже с XVII века, в связи с чем звучали призывы максимально оберегать лес. Впрочем, говорить о тотальном отсутствии леса не приходится: лес отступал, заготавливать дрова становилось сложнее, работа эта становилась более трудоемкой.
Конечно, исторически складывались бедные лесами регионы, иногда окрестные леса опустошали нерегулируемыми сплошными рубками примитивные производства (винокурни, производство стекла и т. п. ). Здесь нужно помнить, что пила пришла в наши леса только в 1860-е годы. До этого единственным рабочим инструментом был топор, которым лес рубили, тесали и обрабатывали. Разумеется, тогда более толстые деревья рубили как можно меньше и ровно столько, сколько требовалось.
У нас нет достоверной информации об объемах использования леса, отказались от попыток приводить даже примерные оценки. На самом деле, сохранившаяся до наших дней статистика пытается дать какое-то представление об интенсивности использования леса в части государственных лесов. Государственный лес использовался крайне скромно, частные леса эксплуатировались намного больше. Но на рубеже XIX и XX века большой разницы здесь уже не было. Однако в частных лесах сохранилось разнообразие хозяйственных сфер, в то время как в государственных применялась только экономика сплошной рубки.
Для Эстонской Республики, где около 80% внесенных в кадастр лесов принадлежало государству, решающим стало древесное производство.
В период 1922–1940 гг. средней интенсивностью всех рубок в части лесных угодий в год было 3 м3/га; современники считали это некоторым перебором.
В целом в государстве в составленном в 1937 году древесном балансе средняя интенсивность рубок в период 1925–1934 гг. составляла 3,98 м3/га, при этом чрезмерное использование приходилось в основном на хуторские леса.
Но все эти подсчеты во многом потеряли актуальность, когда в 1939 году стало известно количество хуторских земель, покрытых лесом, а также объем и возможности использования здешнего леса. Самые же активные работы по вырубке происходили уже при советской власти. Начало этому было положено в 1940/41 году, в период 1944–1960 гг. государственные леса вырубались в среднем на 30% больше.
О развитии законов
Закон о лесе регулирует направление лесоводства, устройство леса и хозяйствование, а также возмещение ущерба, нанесенного окружающей среде в понятии данного закона, и устанавливает ответственность за его нарушение. Можно утверждать, что современное значение закон о лесе обретет только после добавления раздела, регулирующего реальное лесное хозяйство.
Впервые такое положение в какой-то степени отмечено в т. н. проекте лесного и охотничьего закона Эбхарда в Лифляндии и Эстляндии, бывшего на повестке дня в начале 1770-х годов, но отклоненного местным рыцарством. В 1779 году в государственных лесах Лифляндской губернии были наняты на работу первые лесники – в качестве управляющих реальным лесным хозяйством.
Последний закон Российской империи о лесе датируется 1905 годом и представляет собой гигантский свод правил из 815 параграфов и большого количества приложений, расплывчатый и тяжеловесный. Для нас же он важен еще и потому, что до 1934 года этот закон действовал и на территории Эстонской Республики, хотя и выборочно. Он стал объектом острой критики, а профессор Юри Улуотс считал его одним из слабейших законов Эстонской Республики. Поэтому сейчас кажется забавным, что после восстановления независимости Эстонской Республики парламент всерьез рассматривал возможность автоматического продления действия закона о лесе того времени.
В восстановившей независимость Эстонии законов о лесе и всего с этим связанного наберется уже вагон и маленькая тележка. Интересующимся, пожалуй, стоит предложить в качестве лучшего материала для прочтения вышедшую в 2005 году книгу профессора Ивара Этверка «Формирование лесной политики и законодательства в восстановившей независимость Эстонии».
