Более того, растет новое поколение русских детей. И на примере своей дочери хотел бы показать, в каких «интеграционных» условиях это происходит. Обрисую несколько наиболее показательных моментов.
Рождение. Живу я в Йыхви, но рожать мы поехали в Тарту (кстати, тоже заезженная проблема о плохом качестве медицинского обслуживания в Ида-Вирумаа).
На второй или третий день приходит педиатр, и первое, о чем говорит, – это то, что она училась в Тартуском университете, потом продолжала учебу в Норвегии, затем стажировалась еще где-то, после еще где-то работала… Короче, обслуживать она может только по-эстонски или английски. Тому факту, что мы с женой говорим по-эстонски, врач нисколько не обрадовался, и через пять минут разразился конфликт, который, очевидно, начался еще до того, как она вообще пришла к нам, а именно тогда, когда она узнала, что ей придется обслуживать русских клиентов.
Выходит, что гражданин Эстонии (дочь по рождению гражданка ЭР), который не говорит пока что еще вообще ни на каком языке, уже может лишиться нормального медицинского обслуживания из-за своей национальной принадлежности. По счастью, пришедший вскоре другой педиатр (тоже эстонец по национальности) оказался исключительно вежливым и услужливым.
Далее – регистрация в ЗАГСе. Известный, но почти не обсуждающийся вопрос: в документы ребенка нельзя вписать отчество. То есть гражданин Эстонии, которому только-только дали имя, по документам сразу частично этого имени лишается.
Про дебилов и людей
Запись в детский сад. Русских детей в эстоноязычную группу, если в семье не говорят по-эстонски (в нашем случае не потому, что не умеем, а потому что незачем, если мы русские) берут неохотно, склоняя пойти или в русскоязычную группу или группу, где воспитатели говорят по-эстонски. То есть гражданина Эстонии лишают возможности выучить эстонский язык пораньше и наиболее безболезненным способом. Пошла интеграция!
Ладно, в эстонскую группу мы все равно пошли. Один из воспитателей запрещает моей дочери общаться с другими русскими детьми группы по-русски. Удивительно, но даже моя дочь понимает абсурдность этого запрещения, так как удивленно заметила: «Папа, а как можно ребенку запретить говорить на родном языке?» А действительно – как? Пригрозить штрафом, увольнением? С воспитателем я, конечно, пообщался, и заметил, что максимум, на что она имеет право, – это попросить мою дочь говорить с русскими детьми по-эстонски (с эстонцами она и так говорит по-эстонски).
Показателен результат: воспитатель регулярно просит ее говорить с другими русскими детьми по-эстонски, а она успешно игнорирует эту просьбу.
Только теперь (уже!) моя дочь знает, что некоторые (именно некоторые, так как с другим воспитателем такой проблемы нет) эстонцы не любят русских. Интеграция в разгаре!
Следующая проблема. Так как летом, в связи с уменьшением количества детей в садах, объединяют группы, моя дочь должна была пойти в другую группу. Одним из возможных воспитателей был человек, который в частной беседе высказал мысль, что от смешанных (имеется в виду между эстонцами и русскими) браков рождаются (цитирую буквально) дебильные дети, и поэтому в Ида-Вирумаа 99 процентов людей дебилы (сам воспитатель из Раквере).
Мне показалось, что вряд ли человек с такими (пусть и гротескно выраженными) взглядами может работать в детском саду, о чем я и заявил в отделе образования, руководитель которого согласился, что это плохо, но сказал, что увольнять этого воспитателя не будут, так как найти нового тяжело. То есть вопрос стоит так, что поиск нового воспитателя проблема более существенная, чем наличие такого, который считает детей из эстонско-русских браков дебилами. Вот вам и приоритеты интеграционных процессов.
Школьная пора
Пора записывать ребенка в школу. Опять-таки, в эстонскую школу брать русского ребенка не желают. Разумеется, прямо об это не говорят, а нежелание мотивируют тем, что, например, в школе старшеклассники отбирают у младших деньги, телефоны и т. п. Вы где-нибудь слышали, чтобы работники школы так в открытую говорили о таких проблемах в школе и своей неспособности их решить?! Получается, что ребенка из эстонской группы детского сада не хотят брать в эстонскую школу по национальному признаку. Идет, идет интеграция!
Собственно, я и сам склонялся к русской школе, так как мне не хочется постоянно, кроме учебных проблем, решать еще и национальные. Например, в нашей местной эстонской школе учитель как-то заявил русскому ученику: «Так как ты русский, ты никогда не получишь пять по эстонскому языку». Известен факт, когда завуч подошел к отцу с ребенком, говорившими на перемене по-русски, и категорично заметил, что в эстонской школе нужно говорить по-эстонски. Я уже не говорю о таком предмете, как история, демонизирующем Россию.
В русской школе иная проблема. Программа эстонского языка одинакова для всех – для детей из русских детских садов и эстонских.
То есть встает проблема сохранения приобретенного эстонского языка, и это при всех разговорах о важности обучения ему в русской школе.
Можно, конечно, отдать в класс погружения (но почему тогда не в эстонскую школу?), но когда ребенок из второго класса такого погружения (реальный случай) приходит домой, и говорит родителям, что Путин, как говорит учительница (эстонка), фашист, задумаешься над тем, куда происходит погружение…
Думаю, излишне говорить, куда приведет подобная «интеграция». И потом, году так в 2027-м, кто-то будет удивляться (как в апреле 2007-го): «Ах, и почему русские дети такими выросли?!» И снова немало умных людей будет спорить, как лучше проводить интеграцию, будут писать стратегии, проекты, собирать статистические данные… И на все это будет тратиться некое количество денег.
